Зона повышенной поэтической радиации: о поэтической книге Мартейна Бендерса
«Что я могу купить для твоих темнодиких сил, Виллем?»
Есть книги, которые напоминают нам, зачем вообще существует поэзия. Новая русская публикация голландского поэта Мартейна Бендерса — именно такой случай. Сборник «Что я могу купить для твоих темнодиких сил, Виллем?» — это не просто книга стихов, это акт языкового и философского сопротивления в мире, где поэтический язык всё чаще вырождается в инстаграмную сентиментальность или интеллектуальное жонглирование пустыми формами.
Бендерс — поэт с непредсказуемым радаром. Его тексты как будто улавливают сигналы со всех концов культурного космоса: от Брейгеля до Боуи, от IKEA до гностической философии. При этом он вовсе не «эклектик» в традиционном понимании — его поэзия не собрана из фрагментов, но выстроена как единый энергетический организм. Она не стремится казаться «актуальной», она уже действует как возбудитель — раздражает, веселит, отталкивает, притягивает. В этом смысле, Бендерс ближе всего к русским авангардистам начала XX века, к Введенскому и Примакову, но с той разницей, что его язык уже пропущен через мясорубку цифровой эпохи.
Читать Бендерса на русском — всё равно что оказаться в параллельной реальности, где поэт не «воспевает» реальность, а ведёт с ней партизанскую войну. Его ирония беспощадна: «Ты — индустриальный городок, через который я проезжаю на инерции» — это не просто образ, это удар под дых романтическим иллюзиям. При этом он не отказывается от лиризма — напротив, каждый жесткий пассаж уравновешен строчками хрупкой, почти наивной красоты, как, например, в «Ландыше» или «Рекапитуляции».
Русскому читателю, знакомому с традицией дерзкой, философской и часто сатирической поэзии — от Хармса до позднего Лимонова — Бендерс покажется как родной. Его поэтический мир густонаселён: здесь и «Гомер с тачкой на пирсовый пляж», и «лунная походка через сувенирную лавку», и «гномоны в супермаркете». Отдельно стоит отметить, с каким мастерством переведён сборник: автор перевёл себя сам, и, похоже, ни один образ, ни одна интонация не потеряны. Русский текст не просто сохраняет ритмическую, метафорическую и синтаксическую точность — он звучит как самостоятельное поэтическое произведение.
Можно задаться вопросом: есть ли место Бендерсу в русской канонической поэтической традиции? Вероятно, нет — и слава Богу. Канон — это кладбище для поэтов, и Бендерс это прекрасно понимает. Его поэзия — не музей, а подземная лаборатория. Она не ищет признания, она его подрывает. Однако, если говорить о более широком, живом контексте современной поэзии, Бендерс, несомненно, — фигура международного значения. Он ближе к таким авторам, как Селим Барух в Турции, Novica Tadić в Сербии, of course Nicanor Parra в Латинской Америке. Это поэты, которые работают с языком как с живым телом, и которые не боятся заразить читателя — тоской, смехом, безумием.
Стоило ли публиковать этот сборник на русском? Безусловно. Это не только акт культурного обмена, но и вклад в спасение самой идеи поэзии как формы живого мышления. Особенно сейчас, когда большая часть литературного процесса уходит в цифровую амнезию, такие книги становятся жизненно необходимыми.
Бендерс не просто «голос времени». Он — голос, который подделать невозможно.
— Alexej Troebetskoj
Литературная Вахта